Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное - Страница 72

Диалог в юмористической сценке «Кому платить» заканчивается авторской ремаркой: «Картина». Позднее Чехов использовал такую концовку в рассказе «Неудачный визит» (Сочинения, т. 1, стр. 437).

Мысль о принадлежности Чехову двух стихотворений и сценки «Кому платить» основывается прежде всего на характерно-биографическом колорите псевдонима «Юный старец».

В детстве Чехов получил суровое религиозное воспитание, Библию и церковные книги знал наизусть. М. Д. Кукушкин, учившийся в таганрогской гимназии в одну пору с ним, вспоминал: «Все <…> считали его принадлежащим к духовному званию <…> благодаря его слабости к славянским текстам, которые он часто декламировал в гимназии, и знанию многих изречений из священной истории» (см. А. Измайлов. Чехов. Биографический набросок. М., 1916, стр. 38–39). Это воспитание оставило свои следы и в характере, и в языке, и в обиходных привычках и склонностях Чехова.

Интересны своеобразные стилевые обороты в его письмах, где склонность к одиночеству и творческая сосредоточенность часто определяются как затворничество, постничество, монашество, житие: «у меня есть склонность к затворничеству» (А. С. Суворину, 19 мая 1892 г.); «Если бы в монастыри принимали не религиозных людей и если бы можно было не молиться, то я пошел бы в монахи» (А. С. Суворину, 1 декабря 1895 г.). Образ отшельника, монаха-пустынножителя, «Иова под смоковницей», старца Чехов применял к себе с гимназических лет: «А. П., будучи тогда гимназистом пятого класса, спал под кущей посаженного им дикого винограда и называл себя „Иовом под смоковницей“. Под ней же он писал тогда стихи…» (М. П. Чехов. Антон Чехов на каникулах. — Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 66). По-видимому, этот образ был настолько привычен, что в письмах 1875–1879 гг. старший брат называл Чехова не иначе как «отче»: «велемудрый отче», «глубокопочтенный, достопоклоняемый отче», «пресловутый отче Антоние» — как и следовало обращаться к старцам-монахам в реальном монастырском быту. Ср. подписи в письмах Чехова: «архимандрит Антоний» (А. С. Суворину, 11 июля 1891 г.); «иеромонах Антоний» (М. П. Чеховой, 9 июня 1895 г.); «…от старца Антония» (надпись на книге «Рассказы» 20 августа 1897 г.); «…слушайся старца-иеромонаха» (О. Л. Книппер, 1 марта 1901 г.).

Все эти имена: «Иов под смоковницей», «Отче Антоний», «Старец Антоний», «Юный старец» — связаны не только стилистической общностью; они отражают свойственную Чехову душевную зоркость и мудрость, которую художник К. А. Коровин отметил в нем в очень ранние годы: «Несмотря на его молодость, даже юность, в нем уже тогда чувствовался какой-то добрый дед, к которому хотелось прийти и спросить о правде, спросить о горе и поверить ему что-то самое важное, что есть у каждого глубоко на дне души» (ЛН, т. 68, стр. 550–551).

Явственный биографический колорит псевдонима «Юный старец», характерное совпадение имен в сценке «Кому платить»; сюжет сценки, столь типичной для старших братьев Чехова, что вероятно, она писана прямо с натуры; время появления этих «безделушек» и место их появления — все это дает определенную уверенность, что публикации в «Стрекозе» 1878 г. за подписью Юный старец являются первыми публикациями Чехова.

«ОДНА ИЗ „ЭТИХ ДАМ“…»

Впервые — «Будильник», 1878, № 41, 16 октября, стр. 581. Без подписи.

Печатается по журнальному тексту.

Известно, что еще в 1877 г. Чехов посылал свои юморески в московский журнал «Будильник», и некоторые из них могли быть напечатаны уже тогда без подписи или под неизвестными псевдонимами.

По содержанию и ситуации публикуемый анекдот совпадает с подписью Чехова под рисунком В. И. Порфирьева «Из театрального мира» (см. т. 3 Сочинений, стр. 455), а две последние реплики обнаруживают с чеховской юмореской почти полное словесное тождество («— Для чего же так много? Мне довольно и одной. — Ничего… Остальные раздадите знакомым…»).

Факты повторного использования молодым Чеховым тем, мотивов своих прежних произведений нередки — особенно это касается мотивов и острот мелких, «локальных» (см. предисловие к примечаниям в наст. томе). Тем вероятнее такое использование в жанре подписей, с которым у Чехова как раз в это время были большие затруднения. «…Легче найти 10 тем для рассказов, чем одну порядочную подпись, — жаловался он Н. А. Лейкину в письме от 4 ноября 1884 г. — Все темы, какие у меня накопились за все время моего литературничества, я вывалил Вам в прошлом году». Вряд ли Чехов послал бы в «Осколки» шутку, не ему принадлежащую и напечатанную к тому же ранее в известном юмористическом журнале (см. подробнее: А. Толстяков. Неизвестная юмореска Чехова? — «Вопросы литературы», 1970, № 1, стр. 251–252).

ОСКОЛОЧКИ

Впервые — «Осколки», 1882, № 51, 18 декабря (ценз. разр. 17 декабря), стр. 6. Без подписи.

Печатается по журнальному тексту.

Авторство Чехова устанавливается на основании письма Н. А. Лейкина Чехову от 31 декабря 1882 г., где Лейкин подводит гонорарный итог за 1882 г.: «Затем препровождаю Вам гонорар за помещенные Вами статьи. Вам приходится двадцать рублей 64 к. Расчет выражается в следующих цифрах:

...

№ 47 проза 85 стр. по 8 к. — р. 6.80

№ 48 «22 ««8 «—» 1.76

№ 51 «99 ««8 «—» 7.92

№ 52 «52 ««8 «—» 4.16

Итого рб. 20 р. 64.»

Число строк, указанное Лейкиным, точно соответствует объему известных чеховских рассказов, помещенных в № 47, 48, 52 — «Нарвался», «Неудачный визит», «Добрый знакомый», — за исключением № 51. Рассказ Чехова «Идиллия — увы и ах!», помещенный в этом номере, содержит 91 строку. Между тем Лейкин ясно указывает, что Чехову в этом номере принадлежит 99 строк, т. е. еще 8 строк прозы.